Жили-были… (Ностальжи) Часть 2.

Эта публикация посвящается нашему родному городу. Тому Красногорску  моего детства, который еще существует на карте Пространства, но уже исчезает с карты Времени, медленно погружаясь в его пучину, едва видимый сквозь туманный флер Бытия... Это просто воспоминания. Автор будет вспоминать свое детство, а Вы, читая и вспомнив свое, сравните и дополните. А если не лень, - запишите и пришлите свои заметки. Все, что достойно внимания, должно быть опубликовано, и если это поможет нам всем стать лучше, очистит нашу совесть перед потомками за то бездействие или, напротив, дела, которые мы натворили,  то цель этого труда будет достигнута.

Наша жизнь – мальчишеские светлые года»

1.3. Ребята с нашего двора (продолжение)

Однако, перейдя на личности, совсем забыл про дом.

Войдя в него, Вы сначала попадали на террасу. Справа была глухая бревенчатая стена, а слева, пересекая по диагонали решетку застекленных окошечек, - широкая деревянная лестница, ведущая на второй этаж. У слухового оконца была небольшая площадка, за которой, последние пять ступенек лестницы, изогнувшейся вправо, упирались в дверь.

Когда шел дождь, мы перебирались с дворовых столов на эту площадку, вместе с перечнем уже названных ранее настольных игр. Здесь же были заготовлены сачки, для добычи соседских яблок прямо из слухового оконца. Старая яблоня сорта коричный налив давала поразительно сочные и ароматные плоды с едва уловимым пряным привкусом.

Конечно, мы перепробовали все сорта яблок из окрестных садов, добывая их не совсем законным способом длинными палками с вбитым гвоздем на конце, или через вульгарную дыру в заборе. Однако плоды этой яблони считались за высший сорт.

2.1. Колонка и липы

Под лестницей стояли индивидуальные ведра с водой, за которой все ходили на колонку, установленную на околице у входа в парк. Эта колонка до сих пор находится там, обезображенная устроенной рядом с ней помойкой. Мусор с этой помойки ветер разносит по прилегающей части парка. И, несмотря на санэпидемстанцию, комитет по экологии - помойка в функционале уже много лет.

Раньше за такое чиновник мог слететь с работы, автоматом лишившись партбилета и перспектив на дальнейшее уютное существование. Сейчас большинству из них сам черт не брат, и проблемы жителей города, волнуют их как комары бегемотов дремлющих в тине «сонной, зловонной мутно – зелёной реки Лимпопо».

 

«Вечная» помойка у артезианской колонки на околице Красной горки. Липы – за ней

 

С этим местом связаны два воспоминания. Рядом с колонкой росли две липы, одна, - с большим дуплом – щелью, тянущейся метра два по стволу, в которой жили здоровенные шершни.

Одной из наших игр была следующая. Купив в аптеке соски для детских бутылочек, а тогда они имели вид морковки, и, проколов, или прогрызя дырку в соске, летом, в жаркий день, надевали её на носик колонки и включали воду. Соска раздувалась как кабачок, её надо было вовремя вынуть из под водяной струи и быстро перекрыть верх.

Некоторые шутники этого не делали, и тогда доставалось всем окружающим. Шутихи в Петергофе, спроектированные самим Петром I, по сравнению с взбесившейся соской, - как бородатый анекдот в исполнении затертого юмориста, которому надо набрать денег на опохмелку.

Однако, этим фрагментом дело не кончалось. Обработав соску, с ней подходили к дуплу и, засунув её внутрь, поливали улей сначала тонкой струйкой, надавливая на соску, а потом, перевернув, окатывали мощной струей с другого конца.

Естественно, из дупла вылетала боевая эскадрилья шершней, от которой мы мчались сломя голову. Убежать удавалось не всегда и не всем. В этом и заключалась суть игры.

Спустя некоторое время, как-то зимой, пойдя на колонку, один из старших ребят, взяв орешину, повертел ею в дупле.

Из дупла вывалились соты, спящие шершни и их матка, величиной с указательный палец взрослого мужчины. Так мы сами себя лишили одной из игр. А саму липу сломал как-то сильный ветер

2.2. Пожар

Другое воспоминание о том, как горел дом рядом с колонкой. Пионерский костер, который в мае на специально сколоченном плоту зажигали на пруду городского парка в День Пионерии, был тусклой свечкой по сравнению с девятиметровым столбом огня, рвущимся в знойную синь августовского лета.

До приезда пожарных сбежавшиеся жители образовали живую цепочку от колонки до горящего дома, по которой передавали налитые водой ведра.

Эта картина до сих пор отчетливо хранится в памяти, иллюстрируя ту организационную дурь, которая была, есть и, вероятно, пребудет во веки вечные.

Судите сами. В начале цепочки, у колонки встали здоровые мужики, которые четко, быстро и слаженно наполняли ведра и передавали их дальше. В конце цепочки, каким – то образом, кадров что - ли не хватило, оказалась древняя старуха – соседка, которая ночной горшок то с трудом поднимала. Естественно, что полученное ведро она сливала на землю, под дом.

Это обстоятельство, конечно, было замечено и исправлено. Правда, это произошло уже тогда, когда подъехали пожарные машины.

Бледный, с трясущимися руками хозяин, искал желающих слазить в пылающий дом и достать деньги и сберкнижки за половину означенной в них общей суммы.

Часть пожарных, с приставленных лестниц, срывала баграми крышу, другая часть заливала вырывающийся огонь сверкающими на солнце струями воды, а один бравый брандмейстер, стоя на лестнице, набивал пазуху своей робы сочными яблоками…

А что Вы хотите? Жизнь есть жизнь. Одно и то же для одного, - погибель, а для другого, - песня, зрелище или средство запастись фруктами.

2.3. Кухня

Однако, мы далеко ушли стоящих на террасе дома № 2 ведер с водой. Пройдя мимо них и открыв обитую войлоком и черным дермантином дверь, попадаем в коммунальную кухню. Четыре хозяйки -  четыре стола с керосинками.

Нельзя сказать, что на кухне царила атмосфера дружбы и взаимопонимания. Специфика таких мест необходимого общественного присутствия в те времена, показана во множестве художественных и документальных источников. Наша мало чем отличалась.

Хозяек условно можно было разделить на две противоборствующие партии, возглавляемые двумя почтенными пенсионерками. Конечно, наши «лейбористы» и «консерваторы»  крысиного яда в кастрюли друг другу не сыпали, но склоки, типа: «Это ты отлила у меня керосин!», - сопровождавшиеся характеристикой, свидетельствующей о пристрастии объекта к получению денег от мужчин за доставленное удовольствие, имели место.

Вы можете подумать, что, рисуя соседей – пьяниц, соседок, обзывающих друг друга старыми шлюхами, автор каким – то образом подчеркивает своё негативное отношение к излагаемым фактам. Нет, нет и нет!

Во первых, большинство этих людей уже давно умерли, а о мертвых, как известно, либо хорошо, либо ничего. У меня же теплеет в душе при нечаянном воспоминании о них, из – за любви к этим людям, как к неотъемлемой части своей жизни, и это, - хорошо. Это родные, либо, с течением времени, ставшие как родные, люди. Кроме того, оглянитесь на себя, уважаемый читатель, Вы то сам, - сконструированы из одних добродетелей? И Вам не скучно такому, самому с собой?

И, наконец, быт есть быт, и если его описывать как заседание политбюро, то уши лжи будут торчать изо всех щелей. Поэтому, - что было, то было. Как жили, так и жили, - отсюда, кстати, и название этой публикации. Но, тем не менее, как Вы обратили внимание, никаких имен автор не указывает и все совпадения и аналогии, возникшие в воображении того или иного читателя, являются, как обычно пишут, случайными…

2.4. Подпол

Продолжаю. Войдя в коммунальную кухню, повернувшись направо и преодолев ступеньку сантиметров в сорок, попадаем в общий маленький коридорчик, похожий на предбанник. В него выходили двери трех «комнат – квартир» упомянутых четырех семей.

Здесь стоял общий рукомойник с «самозакрывающейся» пробкой, являющейся продолжением стержня с набалдашником, - конструкция известная еще со времен потопа, и был подпол, в люк которого, если его забывали закрыть, поминая японскую маму, регулярно сваливался сосед - «КаВээНщик», будучи «подшофе». Слава богу, без последствий.

Взяв керосиновую лампу или свечу, подняв и закрыв (см. выше) после спуска крышку люка, оказываешься в сыроватом мраке. С потолка, который на самом деле является полом, свисают кружева белой плесени, а внизу, на земле, куча проросшей картошки оплетена своими белыми же ростками.

Белый узор сверху и снизу, а посередине, в мрачной черноте, - ты со свечой. Представили этот сюрреализм?

Раньше пылесосов не было, и хозяйки регулярно мыли крашеные доски пола. Вода, просачивающаяся сквозь щелочки, вместе с испарениями картошки, капусты в кадках, моркови и свеклы, наверно и образовывала такое украшение.

Кстати, запаривание кадки под капусту, – это целый процесс. В печке до красноты нагревается кусок рельса, затем в промытую кадку наливают немного, сантиметров на 10, воды, кладут веник из можжевельника, предварительно обкурив его дымом кадку, и, в конце концов, вывалив рельс из печки на железный лист, переносят и кидают его в кадку, сразу накрывая ее тулупом или бушлатом.

Процедуру рекомендуется повторять «до усталости и неприятных ощущений».

Ну, а процесс засолки можете прочесть в любой поваренной книге. Однако, что любопытно, бывая в гостях, обнаруживаешь, что хотя рецепт в этих книгах один и тот же, но вкус квашеной капусты у каждой хозяйки свой. Неуловимые отличия, - чуть больше соли, тара, - кадка, эмалированный бачок или нержавейка, - положен ли кусочек ржаного хлеба на дно для закваски или нет, и ряд прочих тонкостей, включая естественно то, как ее потребляют, - в собственном соку, с подсолнечным маслом, майонезом, с добавкой сахарного песка или нет, - обеспечивают этой нашей традиционной национальной пище неповторимую специфику.

И вот что еще. Хотя раньше жили беднее, и никто понятия не имел, что такое «шведский стол», но так называемая «продовольственная безопасность» страны была, что называется «в соответствии». При любой заварушке – катаклизме у каждой семьи был запас простых продуктов, который позволял ей продержаться хотя бы полгода.

А сейчас? В растущий как на дрожжах город ежедневно необходимо завозить сотни тонн продовольствия и утилизировать столько же отходов. Пропускная же способность дорог уменьшается. Всех Вас уже достали пробки, но пробки пока всего лишь дискомфорт. Запас продуктов в каждой семье, как правило, только то, что есть в холодильнике, и то, при наличии электроэнергии.

Устроить голодный ад в таком городе, какому – нибудь  Басаеву - Бен Ладану, - раз плюнуть, если только он сам в нем не живет. Достаточно на недельку заблокировать автомагистрали. И никому не помогут скупленная соль и спички, поверьте.

Так что сооружение называемое подпол, это не просто подпол, а целая философская категория, дающая гарантию существования и продлевающая вам жизнь, даже в смысле качества хранимых в нем продуктов.

В нем еще можно, кстати, партизан прятать.

2.5. Манчжурский орех

А может и настоящий грецкий.

Красная Горка является действительно уникальным заповедным местом. Напротив дома №2, если встать спиной к «парадному» входу, за забором дачи, Вы можете увидеть мощное дерево метров в двадцать высотой, по виду напоминающее громадный куст.

 

Фото2.1 Манчжурский орех.

Примечание: За ним - дача знаменитого разведчика Барковского, о котором была публикация в «Красногорских вестях» и которому установлен мемориальный бюст на заводе «Цеммаш» («Бецема»)

 

Это манчжурский орех. Нигде в Красногорске, да и в ближайшем Подмосковье такого чуда больше нет. Разве только две сосны Веймутова в парке за бывшим Дворцом Пионеров могут соперничать с ним в своей неповторимости.

Плоды ореха круглые, в толстой зеленой кожуре. Когда ее чистишь, вдыхаешь характерный запах йода и пальцы рук при этом приобретают коричневый цвет. Йод очень полезен для мозгов, говорят. Особенно, после просмотра различного рода рекламных клипов.

Скорлупа без кожуры такая же, как у грецкого ореха, но гораздо прочнее, толще и рельефнее, - поэтому гораздо красивее. Ядро же, в противоположность скорлупе, гораздо меньше и глаже, чем ядро ореха грецкого.

Из скорлупы мы делали поделки, ядро ореха съедобное, а кожурой натирали мордашки, когда изображали из себя апачей.

Жаль, конечно, что наш дикий застроечный капитализм сожрёт и это уникальное место города. А может, подавится?

 

Фото 2.2 Портрет В.Б. Барковского

Художник: Громушкин Павел Георгиевич. Акварель.

Барковский Владимир Борисович родился 15 октября 1913 года в г. Белгороде.  Работал слесарем и одновременно учился на рабфаке. В 1935 г. поступил в Московский станко-инструментальный институт. После окончания института в 1939 г. был призван на работу в органы государственной безопасности и в конце того же года направлен на разведывательную работу в лондонскую резидентуру в качестве оперативного работника по линии научно-технической разведки. Барковский В.Б. завербовал в Лондоне важного источника в среде английских ученых, непосредственно занимавшихся разработкой атомного оружия. Получаемая им информация по проекту "Энормоз" сыграла важную роль в создании атомного оружия в нашей стране. После возвращения из командировки работал на руководящих должностях в управлении научно-технической разведки. Выезжал в долгосрочные загранкомандировки в США и страны Западной Европы по линии научно-технической разведки. В 70-е годы являлся профессором кафедры спецдисциплин Академии внешней разведки, кандидат исторических наук. Награжден орденом Боевого Красного Знамени, двумя орденами Трудового Красного Знамени, орденом Знак Почета и многими медалями СССР. Барковский В.Б удостоен нагрудного знака Почетный сотрудник Службы внешней разведки РФ. Умер в 2003 году.